Чем менее разнообразны стили общения, тем ниже общий уровень культуры.
О. Алешина
И вообще, нужно ли так далеко ходить за подмогой — аж к Набокову? Не характерно ли, что при наличии мощнейших традиций в отечественной пушкинистике, беспрецедентной в мировой практике централизованной системы "академического" литературоведения с его финансируемой из казны мощной инфраструктурой (включая целое Отделение литературы и языка в составе Российской Академии Наук, два госбюджетных института Академии Наук —Пушкинский Дом и ИМЛИ им. А.М. Горького, не говоря уже о полном контроле над площадями в специализированных изданиях и принятием решений ВАК'ом и "спецсоветами"), в своем памфлете, более эмоциональном, чем информативном, пушкинистка О. Алешина ни разу не сослалась на опыт отечественных пушкинистов?.. Среди которых немало выдающихся личностей, в том числе и ныне здравствующих наших современников?
Вот передо мной одно из многих массовых изданий Пушкина — наших родных, не набоковских заморских. "Полное собрание сочинений А.С. Пушкина в десяти томах" — Библиотека "Огонек", издательство "Правда", 1981 г. Во втором томе, на странице 165, среди других стихотворений Пушкина — эти обе стихотворные эпиграммы. Тираж, кстати, только этого издания — 600000 (шестьсот тысяч) экземпляров. И причем здесь Набоков, если эти решения принимали наши пушкинисты?
... Кстати — не тот ли это самый Набоков, который в своем "Коментарии" к переводу "Евгения Онегина" все норовил П.И. Чайковского лягнуть — за "бездарную" оперу "Евгений Онегин", да И.Е. Репина — за серию "бездарных" рисунков к роману Пушкина? Да, еще и автора либретто оперы "Евгений Онегин"? Неужели наша пушкинистика настолько обеднела талантами, что вынуждена прибегать к услугам может быть и хорошего романиста, но никудышнего аналитика и неудавшегося переводчика романа Пушкина, оскандалившегося на всю Америку своей злобой к другу только за то, что тот осмелился опубликовать раньше него свой перевод "Евгения Онегина"?..
Точно так же, кстати, "друг и учитель" Пушкина Катенин не смог простить успеха "Горя от ума" своему другу Грибоедову — но такие факты пушкинистку О. Алешину, похоже, не интересуют... Да и что ей мнение наших Ю. Тынянова и Ю. Оксмана, содержательные анализы структуры "Евгения Онегина" С. Бочарова и В. Непомнящего, когда есть комментарий Набокова, до недавнего времени на русский не переведенный, и поэтому ссылка на него не только привносит в памфлет оттенок крайне дефицитной новизны, но даже может создать у читателя ежедневной газеты впечатление о широте взглядов автора.
Набоковскому "Комментарию" я уделил в "Прогулках с Евгением Онегиным" достаточно внимания, так что при желании г-жа Алешина может ознакомиться. И вообще, при наличии более авторитетного комментария к "Евгению Онегину" Ю.М. Лотмана, обязательно ли нужно обращаться за помощью к Набокову, чья работа даже в США вызвала далеко не однозначную реакцию? Ведь перевод Набокова — это фактически провал: поддерживая свою репутацию лучшего знатока английского среди русских и лучшего знатока русского среди англичан и американцев, он слишком уж переборщил со стилизацией под английскую архаику, насытив перевод архаизмами, практически не известными англоязычной читающей публике. Его комментарий — скрупулезная компиляция материалов наших пушкинистов, и, не скрою, я сам не раз пользовался этим источником при подготовке "Прогулок с Евгением Онегиным". Суждения же самого Набокова о содержании "Евгения Онегина" (как, впрочем, и в отношении многих аспектов русской культуры) нередко носят настолько же спорный, насколько и безапелляционный характер и отражают, скорее, специфику его характера.
Что же касается "колебаний" Набокова в отношении включения полных текстов эпиграмм, то это — не более чем кокетство; по крайней мере, от упоминания о своих колебаниях в таком фундаментальном труде вполне можно было воздержаться. Тем более что Набоков работал не с подлинниками, а с "Большим" Академическим собранием сочинений Пушкина, о чем свидетельствует повторение им искажений пушкинских текстов, характерных именно для этого издания.
И потом — Набоков точно так же "колебался" и в отношении упоминания о характере болячки Пушкина в первый петербургский период его жизни. Ограничившись ремаркой, что о таких болячках чем меньше говорить, тем лучше, он, действительно, так ее и не назвал. Из врожденной деликатности, надо полагать... Поэтому, если кто и не знал, от чего Пушкин лечился "меркурием в крови" (его собственное признание в стихах), то благодаря деликатности Набокова теперь будет знать.
Если г-жа Алешина достаточно внимательно читала набоковский Комментарий к "Евгению Онегину", она не могла не заметить многих моментов, свидетельствующих в пользу выводов, которые она пытается оспоривать. Правда, этих выводов не сделал и сам Набоков...
... Впрочем, одно имя из отечественной пушкинистики О. Алешина все-таки упомянула. Однако это исключение только подтверждет вывод, который напрашивается из ее позиции: нет пророка в своем отечестве. С победной уверенностью в своей правоте она заявляет: "Чувствуя шаткость своей логики, г-н Барков заручился мнением не кого иного, как Белинского, — последний (гмм... выделено мною — А.Б.) был недоволен недостаточной радикальностью мировоззрения Татьяны. Ничего не поделаешь, взгляды нашего революционного демократа были ограниченны, уж это факт".
"Ограничены" — по сравнению с широтой взглядов самой г-жи Алешиной — так, что ли, следует понимать? Скромность по-набоковски — который, в отличие от О. Алешиной, свой предмет все-таки знал?.. По-катенински — это уж точно ("Скромный автор наш" — А.С. Пушкин. "Евгений Онегин", примеч. 20).
Возврат
к месту ссылки в ответе О. Алешиной — через кнопку Назад (Back) (ту, что слева вверху со стрелкой "влево").
Теория литературы и мениппея: Пушкин создал свои произведения "Евгений Онегин", "Борис Годунов", "Памятник", "Руслан и Людмила", "Медный всадник", "Повести Белкина" как сатирические пародии.
Текст книги Прогулки с Евгением Онегиным в одном файле (объем файла с иллюстрациями 1 мб)