И порукой мне в том — пушкинские тексты.
О. Алешина
Портретного сходства между П.А. Катениным и карлой-Черномором действительно нет. Но дело вовсе не в этом.
... В "Руслане и Людмиле" принято находить наличие пародии на творчество В.А. Жуковского, который действительно легко узнаваем в эпизодах с "двенадцатью девами" — в образе рыцаря, отказавшегося от борьбы за свою Людмилу.
"За свою Людмилу" — вовсе не описка. Уж если усматривать в поэме Пушкина отсылки к творчеству Жуковского, то следует учесть, что выбор имени героини поэмы носит далеко не случайный характер: поэма Жуковского "Людмила", на появление которой Катенин отреагировал выпадом в виде "Ольги", в кругу "Арзамаса" стала символом борьбы с "архаистами". Пушкин не пародировал Жуковского, а лишь иронизировал по поводу его отхода от активной борьбы за "Людмилу" — то есть, за русский романтизм.
Вот в этом ключе и следует рассматривать полемическую направленность поэмы Пушкина, для которого прямое пародирование почитаемого им Жуковского, которого, как и Батюшкова, он считал своим учителем, не могло быть самоцелью. Да и сам Жуковский, как известно, весьма положительно оценил первое крупное произведение Пушкина, признав себя в качестве побежденного учителя. Кстати, поэма эта была издана не кем иным как тем же Жуковским, когда Пушкин был уже на Юге. Следует учесть и то живое участие, которое этот влиятельный в царской семье человек принимал в судьбе Пушкина — начиная с того же 1820 года, когда, благодаря его вмешательству, Пушкин отделался Южной ссылкой, в то время как ему грозила северная каторга. И кончая, возможно, хлопотами, направленными на то, чтобы замять скандал, связанный с Дантесом. Жуковский был именно тем человеком, который после смерти Пушкина опечатал его кабинет своей печатью, и которому удалось сохранить для нас все, что там находилось. Он искренне радовался, обнаружив среди бумаг покойного работы, публикация которых опровергла бытовавшие домыслы, что в последние годы своей жизни Пушкин деградировал как художник. Вклад Жуковского в судьбы России заключается и в том, что это именно он с пеленок воспитал того инфанта, который, взойдя на престол, отменил, наконец, крепостное право.
Отсылки в поэме к творчеству любимого Пушкиным главы "Арзамаса" ни в коей мере нельзя рассматривать как полемику, пародию или сатиру, а только лишь как дружеский шарж, форма которого вполне вписывается в характер тех иронических и самоиронических отношений, которые культивировались внутри "Арзамаса".
... При всех недостатках своего характера Катенин был далеко не глуп. И очень мнителен. Конечно, он сразу же понял, что Пушкин, который ознакомил его с содержанием поэмы в рукописи, выступает не против Жуковского. И не против того направления, которое отстаивали члены ненавидимого Катениным "Арзамаса". А как раз наоборот — против тех, с кем боролись "арзамасцы" за первенство на Парнасе. И характер этой борьбы был символически отражен уже самим выбором имени героини, которое было даже вынесено в название поэмы. Конечно, Катенин знал, что он — не единственный, кого "арзамасцы" числили среди своих противников. Но вот выбор имени — "Людмила" — слишком уж явно отсылал читателя к контексту борьбы, вызванной выходом в свет его, Катенина, "Ольги". Получалось, что в образе злого оппонента прогрессивных литераторов, который по фабуле покушался на Людмилу, а в миру выступил против "Людмилы" Жуковского, выведен он, Черномор-Катенин. Причем при первом издании поэмы (1820 год) тезис о импотенции Черномора был еще более усилен введением в концовку песни четвертой такого эпизода:
О страшный вид! Волшебник хилый
Ласкает сморщенной рукой
Младые прелести Людмилы;
К ее пленительным устам
Прильнув увядшими устами,
Он, вопреки своим годам,
Уж мыслит хладными трудами
Сорвать сей нежный, тайный цвет,
Хранимый Лелем для другого;
Уже... но бремя поздних лет
Тягчит бесстыдника седого —
Стоная, дряхлый чародей
В бессильной дерзости своей
Пред сонной девой упадает;
В нем сердце ноет, плачет он,
Но вдруг раздался рога звон,
И кто-то карлу вызывает.
Катенин оказался скорым на руку: в том же 1820 году он создает стихотворную драму "Сплетни", которая тут же ставится на сцене и пользуется успехом у публики. Ни для кого тогда не было секретом, что в образе коварного и подлого сплетника Зельского он вывел Пушкина. Зельский, тип Тартюфа, стремится жениться на Настиньке из-за ее приданого и ведет интригу против женитьбы Лидина, своего приятеля.
Вот тут-то и начинается история создания "Евгения Онегина" как эпиграммы "крупной формы", пародирующей творчество Катенина.
Возврат
к месту ссылки в ответе О. Алешиной — через кнопку Назад (Back) (ту, что слева вверху со стрелкой "влево").
Теория литературы и мениппея: Пушкин создал свои произведения "Евгений Онегин", "Борис Годунов", "Памятник", "Руслан и Людмила", "Медный всадник", "Повести Белкина" как сатирические пародии.
Текст книги Прогулки с Евгением Онегиным в одном файле (объем файла с иллюстрациями 1 мб)